Фрески Свято-Введенского собора Толгского монастыря. Связь времен

мон. Савватия (Евланова),
насельница Свято-Введенского Толгского монастыря

Апостол Павел писал: «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех». Как в скрытом от внешнего мира подвиге покаяния, очищающем сердце от страстей, каждому дается свой опыт тайновидения красоты Царствия Божия, так и в художественном творчестве, которое реализует дарования, проистекающие от единого Духа, каждому большому художнику даются способы выражения этой красоты.

В художественной жизни Ярославля последнее десятилетие XVII в. было отмечено появлением сразу нескольких выдаю­щихся живописных ансамблей: стенописей церквей Богоявления (1692 г.), Спаса на Городу (1693 г.) и Иоанна Предтечи в Толчкове (1694-1695 гг.). Первой в этом ряду следует назвать созданную в 1690-1691 гг. фресковую роспись Введенского собора Толгского монастыря.

Богословская составляющая и художественный строй этой мо­настырской росписи обозначили те принципы взаимоотношений традиционной византийской и новой европейской иконографии, которые в процессе художественной практики обрели значение церковной нормы.

Введенский собор, о стенописи которого пойдет речь, был по­строен в 1681-1683 годах толгским игуменом Гордианом при бла­готворительной помощи царя Феодора Алексеевича.

Новый храм заменил собой более древнюю, также кирпичную церковь 1627-1629 годов постройки. О закладке храма и времени его завершения сообщают надписи, оставленные строителями на двух каменных плитах, вмурованных в стены западной паперти.

Новый Введенский собор представлял собой традиционную для Ярославской храмовой архитектуры четырехстолпную компози­цию с тремя апсидами, пятью световыми главами; тремя постав­ленными на высокий подклет галереями и крыльцом. Южная гале­рея храма завершалась приделом, посвященным Феодору, Давиду и Константину.

Летом 1690 года основной объем Введенского собора был укра­шен стенной росписью. Об этом событии сообщает летопись, раз­мещенная на трех стенах четверика: «Благоволением и споспешением и содействием неописанного и непостижимого в Троице славимого Бога Отца и Сына и Святаго Духа, начата бысть сия святая соборная восточная апостольская церковь, подписыватись стенным иконным писанием в лето 7198, майя в 27 день...» и т.д.

Из вкладных книг Толгского монастыря известно, что деньги на украшение собора были пожертвованы детьми царя Алексея Ми­хайловича (Иоанном и Петром Алексеевичами).

В своем первозданном виде фрески Введенского собора просу­ществовали до середины XIX века. В 1839-1840 гг. стенное пись­мо «тщанием» находившегося в монастыре «на покое» бывшего архиепископа Авраамия было «по тем же чертам возобновлено и сделано в лучшем виде».

Обновление росписи осуществлялось ярославскими мастерами в клеевой технике под руководством Семёна Завязошникова в сти­ле позднего классицизма. Сохраняя авторский рисунок, художни­ки прописывали лики и одежды представленных персонажей при помощи светотеневой моделировки и тональных переходов, под­черкивали объемность фигур и предметов, усиливали глубину пей­зажных фонов. Хотя современники положительно отзывались о проведенных работах, но нельзя не отметить, что поновление было выполнено грубо, серьезно исказило цветовой строй отдельных изображений, изменило общий колорит храмового пространства.

Сорок лет спустя при архим. Владимире было еще одно поновление толгских фресок. В этот раз художественные работы произ­водились только в крыльце и западной галерее храма.

В начале XX века в связи с приготовлениями к празднованию в 1914 году 600-летия Толгского монастыря, проводились рестав­рационные работы в приделе Феодора, Давида и Константина мо­сковским реставратором М.П. Дикаревым.

После упразднения Толгского монастыря в 1917 году его архи­тектура и художественные памятники оказались под угрозой унич­тожения.

В 1929 году Введенский собор был закрыт, в 1932 г. в Толге рас­положились инженеры Средне-Волгостроя, которые занимались проектированием Рыбинской ГЭС, плотины и водохранилища. Во Введенском соборе был сооружен макет будущего «рукотворного моря».

С 1936 г. в монастыре разместилась детская колония НКВД, впоследствии воспитательно-трудовая колония усиленного режи­ма, которая просуществовала до середины 1980 года.

Все эти годы в соборе и его подклети размещался склад коло­нии, паперть неоднократно покрывалась побелкой. Храм не ремон­тировался, не проветривался, крыши текли, местные хулиганы ис­пещрили стены собора нецензурными надписями.

Впервые интерес к древней фресковой живописи Введенского собора со стороны историков искусства проявился лишь в начале XX столетия.

И.Э. Грабарь в четвертом томе истории искусства, изданном в 1914 году, продемонстрировал иконографическую связь толгской фрески с нидерландской печатной иллюстрацией (были опублико­ваны две фотографии для сравнения: фрески «Столпотворение Ва­вилонское» и гравюры на эту же тему). Вместе с тем И.Э. Грабарь отметил, что «не смотря на прямую перерисовку многих деталей композиции (гравюры), в этой фреске нет ничего голландского и даже западного - она столь же русская по форме и духу, как и лю­бая русская икона первой половины XVII века.

Исследователи введенской росписи середины и конца XX сто­летия С.С. Чураков, А. И. Суслов, В.Г. Брюсова в своих трудах определяют стиль стенописи толгского собора как декоративно­повествовательный и выявляют особенности иконографической программы: отсутствие на западной стороне четверика компози­ции «Страшный суд» и размещение на столбах и подпружных ар­ках сцен апостольских деяний. В.Г. Брюсова в своем труде «Рус­ская живопись XVII века» отметила, что «иконография и стиль росписей позволяют заключить о совместной работе ярославских и костромских иконописцев».

В декабре 1987 года постройки Толгского монастыря возвра­щают Русской Православной Церкви. По благословению матушки игумении Варвары, возглавившей женскую обитель с начала 1990 года, на монастырской территории развернулись ремонтно-восста­новительные и художественные работы.
В соборе заменяют кровлю, воссоздают интерьеры, и в 1994 году бригада местных живописцев во главе с Н.А. Мухиным за­ново расписывает жертвенник, а тремя годами позднее - главный алтарь храма.
Московский художник С.В. Кузнецов в это время приступает к реставрации южной стены основного объема собора. Укрепление красочного слоя авторской живописи и цветные тонировки акри­ловыми красками утраченных фрагментов в завершенном своем состоянии имели вид грубого, упрощенно-аппликативного подма­левка, и потому все работы московских реставраторов были при­остановлены.

В 1998 году к реставрации фресок приступила бригада ярослав­ских художников под руководством Евгения Черняева. Учитывая все особенности вновь воссозданного интерьера с наличием ак­тивных визуальных доминант - таких как иконостас, золоченые паникадила и подсвечники, - Евгений Черняев принял ответствен­ное решение о возобновлении утраченной живописи по сохранив­шейся старой графье в стилистике ярославского искусства послед­них десятилетий XVII века и сосредоточил внимание художников своей бригады на изучении палитры и приемов письма мастеров-фрескистов этого столетия.

В разные годы состав черняевской бригады был различным. В 2001-2002 годах на первые роли в ней выдвинулись выпускники ярославского художественного училища Павел Петров и Алек­сандр Белоусов.
Особенно большой вклад в воссоздание фресковых изображе­ний боковых глав, сводов и стен четверика внес трагически погиб­ший в 2005 году Павел Петров. Он, как правило, выполнял самые сложные и ответственные участки новой росписи.

Последними произведениями этого талантливого, вдумчивого, тонко чувствовавшего красоту древнерусской живописи молодо­го художника стали монументальные композиции свода собора: «Воскресение» и «Сошествие во ад».

Наряду с авторской живописью в отдельных случаях реставра­торы сохраняли и фрагменты живописи 1840 года; прежде всего те, которые не создавали цветовых диссонансов с красками пред­шественников. Например, были сохранены некоторые удачно на­писанные художниками артели Завязошникова лики святых.

Главной задачей художников бригады Черняева было провести иконографическую и колористическую реконструкцию живопис­ного ансамбля, сохранить в стенописи средневековый дух, что на деле удалось решить успешно.

Как уже известно, в ходе реставрации и освобождения древних фресок из-под побелки были выявлены имена мастеров, трудив­шихся над созданием стенописи Введенского собора.

В отличие от других ярославских храмов, где имена художников писались в медальонах полотенечных фризов, Толгский перечень представлен на развороте нарисованной книги.

В 2000 году была опубликована статья Т.Е. Казакевич «Стено­пись Введенского Толгского собора и ее мастера». Собранные ав­тором материалы позволяют утверждать, что к художественным работам в соборе были привлечены изографы не только Ярослав­ля, но и Костромы.

Первым руководителем работ был назван в летописи опытный ярославский иконописец Дмитрий Семенов - сибиряк, но по про­исхождению ярославец, сын Семейки иконника, пришедшего в Ярославль из Соли Вычегодской. Жил в Ярославле в сретенской сотне. Дмитрий Семенов неоднократно вызывался в Москву для «скорых государевых дел».

В 1679 г. он украшал фресковой живописью ворота Новодеви­чьего монастыря.

В 1680 г. возглавлял с Гурием Никитиным и Силой Саввиным работы по росписи ярославской церкви Илии Пророка.

Вместе с игуменом Гордианом Дмитрий Семенов был разработ­чиком не имевшего аналогов двухрегистрового многосюжетного цикла, посвященного Толгской иконе Божией Матери.

В качестве знаменщика Семенов выступал и при росписи стол­бов Введенского собора, на которых впервые в русской художе­ственной практике был развернут цикл «Деяний святых апосто­лов».

Другой мастер, участвовавший в росписи Введенского собора - Василий Осипов - был одним из ведущих изографов г. Костромы.

Василий Осипов принимал активное участие в создании сте­нописей Троицкого собора Ипатьевского монастыря в Костроме и Преображенского собора Спасо-Ефимьевского монастыря в Суз­дале. Скорее всего, именно он знаменил праздничные сцены за­падного свода четверика, а также композиции галерей и придела Введенского храма.

Федор Федоров - потомственный ярославский иконописец, сын известного в те годы Федора Карпова. Принимал участие в роспи­си церкви Спаса за Золотой Решеткой в Московском Кремле, в ро­списи ярославской церкви Рождества Христова. К моменту роспи­си Толгского собора художнику было 36 лет.
О художественной деятельности других мастеров известно зна­чительно меньше.

Так, ярославцу Дмитрию Иванову на момент росписи было 15 лет, костромскому изографу Иакову Васильеву - 14 лет.

«Безмерной, непостижимой близостью Самого Бога и тех, чей путь на земле был ею преображен, живут фрески разных времен­ных отрезков: ферапонтовские, рублевские, толгские. Неописан­ное «Слово стало плотью» освятило нас, было среди людей». И теперь мы имеем возможность через зримый образ обращаться к Творцу и прославлять Его «Дивного во святых Своих».

Таинственная бездна Божественной любви разверзается через Толгские образы перед чутким взором тех, кто приуготовил себя к участию в «брачном пире» Небесного Царя. Щедро поделившись тем, по чему тоскует христианская душа, мастера через зримое дали почувствовать действительно возможную немечтательную реальность вхождения человека, величайшего из творений Созда­теля, в бесконечную полноту и красоту жизни. Они - художники - донесли до нас ту приводящую к молчанию ума переполненность души светом, происходящую от общения с Богом, которую немно­гие достигают на земле.